Макарка. Стихи

Песенка Ночной Девушки Не просыпаясь, мы встаем И тихо ходим по земле, И пишем каждый о своем Неловким прутиком в золе, И боль пуста как пыль с куста От прошуршавшей татарвы.. - Ты где? - не движутся уста. - Ты мой, - касаются травы. - Но если ты ушел не весь, А лишь чуть больше, чем вчера, То подожди! - я буду здесь, Нас отпустили до утра - И если ты ушел не к ним, А просто так меня забыл - То подожди, мы просто спим - Ты несравним - ! - Ты несравним - ... Как долго гаснет уголек, На каждый вдох… На каждый вдох, Пока мы смотрим в потолок, Не шевелясь среди цветов. *** Тихой блажью поперхнулся, Щелкнул скулами замка. Ни к кому я не вернулся. Никого не жду пока. Только в трубке безмятежной - Голос давний, голос нежный: - Здравствуй, как ты? - Как-нибудь. - Ты врала ведь мне? - Конечно. - Я любил тебя? - Чуть-чуть. ВОКЗАЛ Нам нужно выжить - как заведено - В невнятном отражении вокзала, Где разливают грязное вино И женщина тоску со стен сказала Нам нужно выжить - правила горят Простые и надежные как числа - Я только на минуту отлучился, Но в темноте так просто спутать ряд: Я где-то просыпаюсь сам не свой Впотьмах уродцев глиняных обрушив, Ты где-то прижимаешься щекой К последней из подаренных игрушек. Я лгал спросонок. Я совсем чужой. А эти, что в коробочке стеклянной: Ведь им тепло. Пускай себе живут: Вот веточка по имени светлана И веточка не помню как зовут: Мои игрушки. Страшненький мой суд... И если не осталось настоящих, То пусть меня покроет с головой Растущей из-под спятивших и спящих Святой, недоказуемой травой Наде какая грань меж счастьем и бедою - на этом лезвии мы только и цветем. словно травинка вышла за водою мы друг за другом сослепу идем. нам никого не надо для примера любовь всегда чужое ремесло будь проклята нечаянная вера и все что после тихо заросло Рождественская Сказка Над головой видения сомкнулись. Откинься у окошка и смотри В пустые чашки полуночных улиц, Где ложечками стынут фонари; Где непонятно, прямо или влево, Но звездочка сияет всё ясней - Автобус проползет над Вифлеемом Качающейся сутол''кой яслей. И, видимо, все снова повторится, И на ветвях еловая броня Осыпется, хихикнет, раздвоится И трижды отречется от меня... Но всё равно - я был неслышным гостем, А ты спала на кухоньке слепой, Пока часы, постукивая тростью, Всю ночь из ниоткуда шли домой метро У нас в цене подземные дожди И получтенье книг при свете блеклом: Вдали гремят чугунные вожди, И капли медленно ползут по черным стеклам. Чем глубже остановится вагон, Тем тише ждут команды машиниста. Вот он идет со свечкой вдоль окон В хрустальной бороде как солженицын. Все понимают - только что ему Был тайный знак невесть откуда даден, Который поведет нас через тьму В железный город всяких перекладин. Там строят неизвестные досель, Но вместе с тем огромные перроны, И если грунт под ковшами осел - Уже видны сверкающие троны... О звезды давние - квартирные ключи И книги на сиденьях как скорлупки: Мы движемся за тайною свечи - Прекрасные ночные палачи И девушки, во тьме поправив юбки. *** На сонной кухне резко звякнет ложка. Вернешься, сядешь, голени обвив, Как будто прячешь в заспанной ладошке Морщинку горемычную любви. Чуть-чуть не то - какие-то полтона Нетвердой лжи, и горло давит жгут: Я ненавижу двери, телефоны И скляночки светящихся минут Иисус(версия) Моя жалобная участь, Непутевая звезда! Я пришел к тебе крадучись, Я пришел не навсегда. И, как водится, некстати - Слишком рано поутру... Не спаситель, а предатель. Поцелую и умру. Я, чужой для всех прохожий, Перетрусивший в пути. Обними меня в прихожей... Нет. Не приглашай зайти. Я прощаюсь так нескладно, Притуляясь спиной к двери... Ты не говори им, ладно? Никому не говори... Не зови меня любовью – всё прости и не зови. Пусть другой у изголовья Тебе шепчет о любви. Я – любил без обязательств И иду назад во мглу По стеченью обстоятельств Как по битому стеклу Маргарите Макарка -------------------------------------------------------------------------------- Мой запах - листопад, толкнувший окна ветер и, медленный как день (нейдет из головы), я узнавал себя, и был подолгу светел, и следом наплывал на сонные дворы и слышал шум дождя в развалинах крапивы - дичился, отводил руками от лица листву мою листву, в дощатые глубины заглядывал... и не было жильца. Глядевшая в меня колодезная тяжесть… Ты тянешь за собой - а я стою прямей. И провожу рукой.. ты никому не скажешь... Пока я прятал ключ, рубаху под ремень Запихивал - нельзя, я должен отвернуться и отойти - один, не разлепляя губ. Дождь кончился и ветки сами гнутся в ногах сырой листвы - опять его ведут, Всё медленней, сквозь дым, просветы, разговоры, с веранды прямо в сад, где сон и благодать… мне кажется сквозняк еще колотит шторы, но так нехорошо что слов не разобрать, и если это я, раздвинувший руками сырую бузину у нашего окна - там, в темной комнате, под старыми вещами остался гул нездешнего огня, и бедная - одна! - неблизкая до дрожи - не продолжай, я дальше позабыл: все листья сожжены. На окнах нет решетки и музыка - спокойная как дым. питерское Макарка -------------------------------------------------------------------------------- Мы дорожим теплом, хрустим трамвайным щебнем И потчуем метро обломками монет. Под утро сон: скамьи сгрудились к певчим И высятся - которых больше нет - Те тополя!... Да будет пухом воздух, Немея в Петропавловской глуши На молодой воде раскаты свежих досок И рябь веселая на солнце мельтешит, Полощется, раскачивая ялик - В смолистые лопатки впился борт. На вымокшем цветастом одеяле Татьяну балует еще безусый Пётр - И слышит гул, и поверху телеги Ползут с моста вожжами шевеля Куда-то вглубь Двенадцати коллегий Где под паркетом сразу же земля, Где фолианты клейкие как тополь И холодок отстиранных рубах - Ты шла ко мне, пока я дверцей хлопал, Ты проплывала в солнечных столбах Дым, голоса - как быстро все уходят За водосток, в прищуренную мглу Где скрип песка и ледяная оттепель Спокойная как будто я умру Не сделав и шажка тебе навстречу - Мне трудно объяснить, я даже не знаком И заходя в прекрасное по плечи Черемуху ломаю за ларьком. Zapplя Макарка -------------------------------------------------------------------------------- ни начало ни смерть - продолженье времен. в общем виде - худых. без носок - леденящих. соберутся войдут перетянут ремнем влажной кипой слежавшуюся в одеяле - это место где смерть. продолженье замнем. но нашарим торшер: его длинное тело журавлиным щелчком высекает из мглы я не помню - какие-то шторы, углы... то до слез доходя, то вообще до предела за которым, едва открываешь глаза, чем становишься? женщиной. скрипом таблеток. неприветливым светом в чужие глаза. *** Макарка -------------------------------------------------------------------------------- Так вышло. День. Сухой проселок. Ты отвернулась: перестань. Сюда идет чужой ребенок И лупит палкой по кустам. На нас не смотрит - слишком гордый: Крапива? Знаю. У нее Из перешибленного горла Летит какое-то рванье. А нам - крепчающие дебри - Не отвертеться, не достать До тех - я понимаю! - прежних, Где сон, и нежность, и листва, И стол, где ветки нагибали, А солнце сыплется на хлеб, Пока ты тянешься руками По локоть в яблоневой мгле И улыбаешься: вернулись. Ведь будет больно? - Ну и что ж. Здесь наша улочка, и стулья Еще не свалены под дождь. Прощание Макарка -------------------------------------------------------------------------------- Уже под утро – пусто в доме. Коснусь неструганной доски. Окошко спящее в соломе и под окошком ноготки В глухой росе, ложась на прутья… Перила. Рыхлая земля И перекладина под грудью Живого надвое деля Уходит в небо. Шум, размахи, Откинусь - листья в голове В руках, за вортом рубахи – Лицо останется светлей Всю ночь... - не помню... под рогожей Дыханье. Шорохи зрачков. - Ты далеко-далёко ходишь в гречишном поле, без очков ...не Елена - другая... Макарка -------------------------------------------------------------------------------- Моя распластанная вера Толкнула обод колеса, И нитей легкая химера Пошла обратно в небеса, И этот стрекот голубиный Куда бы он меня ни вел, Следит за ножкой нелюбимой И вдаль утягивает лён. А поутру тростинки сохнут Ты распускаешь поясок Глаза пусты до горизонта И между пальцами песок А пляж все дальше, и на пляже - Я не могу это назвать, Но помнишь сколько сонной пряжи Заколыхалось между свай И снова - девочка, подросток, Уже седая, без очков - Все мастерит веселый воздух Из промежутков и толчков А днем, не сетуя, не споря, Смешная, по уши в траве Следит как маленькое море Трещит с письмом на бичеве. ...по выходе Макарка -------------------------------------------------------------------------------- Здесь, в пустоте, где оползень халата Теряет вес, и тяжек лишь комар Прилипший к потолку И вата, вечно вата Больничная – в ней кровь и перегар, И пробочки корявые, пивные - Их некуда припрятать от жены И я их гну: валяйте разбитные Как стенька разин, коего челны Расходуют досужей ручки стержень....» И ниже – неразборчиво: «Но там, За досками, Вода гудит как шершень Раскачивая головы цветам. И вдруг - стихи к бобкову. Макарка -------------------------------------------------------------------------------- Есть волосы - воздушный мост Меж головою и вселенной. А тело - только бык, дурак, опора, Чтоб волны буден шаркали внизу! Вот я беру коробочку сухую И веточку кладу в нее пустую: Смотри бобков какой у нас с тобой Ученый разговор над головой! А чья-то песенка на все 4 лапки Гуляет лучше девичьей ноги. Зато у нас бобков есть дома тапки И каждому чужие велики прогулки под стеклом Макарка -------------------------------------------------------------------------------- Вот грязь, вот правда, вот железный дом. И ты, малыш, на краешке палитры. Всё чепуха. Прогулки под стеклом. Теперь и дождь идет почти как титры. И так весь день в шуршащей пустоте. А вечером, поправив паутинку, Я возвращаюсь в чистую постель Как будто человечек на картинку. ***?.. Макарка -------------------------------------------------------------------------------- Вы мне? И тянущий испуг - Сейчас чего-то не застану, Вот-вот поймав движеньем губ Мышиный хвостик безымянный Вот-вот поняв движеньем губ Как надо господи как надо В ушко проклятое бегу Ловить мышиный хвостик яда - Из темноты - всё ближе - рядом - Платформа. Поручень в руке. И ты останешься загадкой, Ещё вертясь на языке, Любуясь на себя украдкой. Фонарь в кроне дерева По вечерам дрожит под кленом Скамейка лунного листа. Ты вся промокла, вся в зеленом, И белый чепчик - береста. И этот взгляд - какая нежность! - с покатых крыш - дыши, дыши! - роняет воду в неизбежность с журчаньем, как каранадаши и вся прекрасная цветная прижалась - слышишь, мы теперь летим качаемся пятнаем ступнями узенькими дверь и снова снова оттолкнувшись валясь назад и в никуда вдыхаем воду - в губы, глубже - полны счастливого труда! а хвои важные потоки ползут по спинам поездов а желоба а водостоки гремят на выдох и на вдох и прижимая к окнам листья смеясь над розовым ушком нам так же просто литься, литься как темноте - идти пешком. ... А там где холод растворился в молочной пазухе листа засело лунное правительство и тихо хлопают места. про Луну макарка 29.01, 19:07 Сквозь полотенца, сквозь сырые книги Я выхожу к поверхности воды Где губы, снова ставшие твоими, Склоняются ко мне из темноты И гладь нежна, и ночь стоит высоко И лунный ковш опустится плашмя В качнувшуюся воду, а осока Вся разошлась у голого плеча И там где мы зачерпнуты бортами Ущербной лодки, дрогнувшей во сне, Вода полна ладонями и ртами И теплая, стоит по грудь во мне. весна Прибой, и холод лап еловых И деревянный шум колец - Вода шевелится в разломах, Стучит у согнутых колен, И в узком буруне свирели, В подъеме (облизну у губ) Зажала трудные капели На вечном мельничном бегу Свирель И венчику не треснуть: Чуть-чуть в слюне, уже почти - И затаенные под сердцем Сирени пухлые толчки и ещё 1 все что движется - младенцы, а кровищи нет конца. на махровом полотенце остается пол-лица и едва умывший руки поднимает их до глаз - гаснет свет, смолкают звуки, руки - движутся на нас. 2 знаешь вещая старушка не видал я тех коней. воздух толстый как подушка был холодного сильней вот курю теперь - по локоть из раскрытого окна свесил руку - дай потрогать сталь, колосья, стремена В сыром снегу, в подвижной глине Но ты услышишь - погоди! Как шевельнется ее имя - Смычок, пирующий в груди. И хорошея с пробужденьем Уже навеки уходя Какой ты вспомнишь день творенья - Столбы, асфальт после дождя. Ах как летали плечи наши Когда в крови, нетяжела, Творилась легкая покража И билась в штору как пчела И начиная от лопатки Где сердце строит этажи Ее раскрытые тетрадки Шумят над пропастью во ржи И закрывают мне по брови Лицо. Шуршанье сигарет. Из-за Дунайского, со строек, Ночами льется яркий свет. *** Докуда тень моя доходит Кого касается виском - В сырой земле хвостатый полдень Стучит карманами с песком Бежит вперед себя не видя Не рассуждая - мил, не мил Пока молчу - на сердце нити. Шагну - и снова все забыл. Исправить душу невозможно. Каких же ради перемен Ты улыбаешься нарочно Водя ладонями вдоль стен Мол валят лес, и дождь, и сойка И целофановый мешок В ветвях трясущихся как койка Для нас ни низок ни высок.. И все что вру как сивый мерин И все что на воду кладу - Оно ускачет же (уверен) Как блики солнца в пустоту И пусть упрутся наши тени Друг другу в злые башмаки Где хруст раздавленных растений, Немного губ, чуть-чуть руки И этой одури давнишней (Не повторится никогда). Сейчас лицо ко мне поднимешь А там - вода, вода, вода *** Смутился. В сущости - молчал, Ладошкой прикрывая струны, В которых щурилась печаль - "Но обещайте деве юной Но говорите ей слова - Смелей, не вы за них в ответе: У Окуджавы голова Болит за всех птенцов на свете. У Окуджавы слабый рот И роза лютая в бутылке. Он - человек, сказавший тост, Сцепивший руки на затылке, Он смотрит в небо из травы, В которой звон, и все уснуло, И тень упрямой головы У солнцем залитого стула. (c) Макарка